Живые, колоритнейшие воспоминания советского подводника о службе во время арабо-израильского конфликта 1969-1971 гг.
http://www.valeryshiryaev.ru/long/alexandria/?p=1
Оторваться не мог, пока не дочитал!
А вот интересный отрывочек из главы, "кто как служил":
Вообще мне египтяне запомнились как люди не склочные и доброжелательные. Несколько навязчивые, если в гости к ним придешь. Все требуют, чтобы ты с ними чего-нибудь поел. Безалаберные, как дети. Идем в надводном положении, и каждую минуту я могу объявить срочное погружение. А матрос их стоит на палубе и магнитофон слушает. Не доходит до него, что война идет. Командир на палубу вылез, я ему на бойца показываю. Он подошел, и магнитофон этот японский за борт выбросил.
Вообще-то всякий народ по-разному воюет. О русских ничего определенного сказать нельзя. Они совершенно разные, винегрет. Очень стойкими себя казахи показали. И на вахте выносливые и исполнительные. На них положиться можно. Самыми лучшими словами можно охарактеризовать литовцев. Я если имел возможность участвовать в отборе призывников в экипаж, всегда старался больше брать литовцев. Это самые чистоплотные и исполнительные матросы, пять баллов.
А вот латыши от литовцев отличались очень сильно и не в лучшую сторону. И хлипкие и ненадежные. Но самая плохая для службы национальность - москвичи. Самая большая головная боль для командира всегда от них.
Если говорить о матросской смекалке, действиях в нестандартной ситуации или принятии решений с использованием техники, то лучше всего, конечно, украинцы и русские. Латыши просто заторможенные. Татары призывались на подводный флот часто и практически ничем не отличались от русских. Евреи служили очень неплохо, но за всю мою службу я их среди матросов видел не больше пяти человек. А вот офицеры из них получаются безукоризненные. Кстати и армяне на лодках - единичные случаи.
Из моих бывших старших помощников, семь человек стало командирами. Один потом сгорел. Это очень редкий показатель. Даже Петров, начальник отдела кадров делал в Москве доклад на моем примере. Мол, есть капитаны, воспитавшие семь командиров. Так вот среди них было два еврея. Прекрасные командиры. Например, Зверев, потом он стал комбригом. А сейчас начальник штаба Балтийского флота.
Попадались мне на службе и грузины. Это люди настроения, хотя стараются от души. Двое старшин у меня были из грузин. Азербайджанцы обычно в трюмные должности шли, им серьезных участков не доверяли. Сказывался недостаток образования, ни к электронике, ни к сложным механизмам их не приспособишь. Костяк матросов и старшин был из славян. Но экипаж в подлодке может жить только как единый организм. Все ребята быстро находили в нем свое место и действовали как пальцы на одной руке. От этого жизнь зависит, даже в мирных условиях. Поэтому если в армейской среде часто складываются землячества по национальному признаку, то в подлодке это просто невозможно. Когда задраиваются все люки и лодка погружается, национальности исчезают.
За наводку спасибо
Наступил великий день моряка-подводника! Наша редакция представляет третий рассказ капитана 1 ранга Александра Надеждина, десять лет прослужившего на атомных подводных лодках и поздравляет всех с этим замечательным праздником!
В этих рассказах, мною, через отдельные истории, иногда приукрашенные, но, в целом, правдивые, делается попытка представить особенности военно-морской жизни службы. Серьезно, но чаще с иронией.
Прочитав эти истории, Вы можете обнаружить случайные совпадения с событиями, происходившими и в других подразделениях армии и флота. Поэтому прошу, не принимайте на свой счет, но, если понравится, то принимайте.
За то, что это было там
, где автор служил или жил, он ручается. Фамилии, в некоторых случаях, намеренно сокращены или придуманы другие, чтобы ненароком кого-нибудь не обидеть. Воинские звания полностью соответствуют званиям героев этих историй. Должности могут быть иногда вымышленными. Образы политработников - собирательные. Только не надо считать их плохими. Они были заложниками обстоятельств, впрочем, как и все мы.
«Армия - школа скверная, так как война бывает не каждый день, а военные делают вид, будто их работа постоянная»
Бернард Шоу
В море, однако, лучше
Подводная лодка имеет форму сигары: утолщенная вначале, она плавно уменьшает свои размеры к корме. Заканчивается винтами и вертикальным рулем, чтобы плыть в нужном направлении. Еще ее отличает от табачного изделия размер и рубка, находящаяся в первой трети корпуса. На рубке бывают горизонтальные рули, позволяющие удерживать заданную глубину. Некоторые субмарины несут в себе ракеты и все - торпеды.
Моя родная подводная лодка, размеров в хороший многоэтажный и многоквартирный дом, вооружена шестнадцатью баллистическими ракетами с очень большой дальностью полета. В несколько тысяч километров. И именно на таком расстоянии мы и патрулировали вдоль берегов Соединенных Штатов Америки. И, если внимательно посмотреть на карту, то можно понять, что путь наш проходил где-то по центру Атлантики, от северной Европы до Бермудского Треугольника и обратно.
Внутри лодки служат, живут, радуются, переживают и скучают по дому подводники. Матросы, мичманы и офицеры, объединенные в боевые части, службы, группы, команды и отделения. Все несут вахту. Посменно. Четыре часа через восемь. Первая - с начала суток до четырех утра и - с двенадцати до шестнадцати. Вторая после первой и, понятно, что третья смена служит в оставшееся время.
Я любил выходить в море. Именно там чувствуешь себя настоящим моряком, причастным к чему-то очень важному и значительному. На берегу тоже гордишься, что ты подводник, но чаще в отпуске или в компании очаровательных женщин.
Повседневной жизнью совсем не гордишься, потому как она суетлива и бестолкова. Боевая подготовка часто заменяется на различные работы, не всегда имеющие отношение к делу. Ну, там, на уборки территорий, на покраску всего к приезду большого начальства, на субботники по субботам и воскресники на следующий день, на строевые занятия и на такие же смотры и на различные наряды, не связанные со службой и на какую-нибудь художественную самодеятельность, придумываемую нашими политработниками к революционным и государственным праздникам. В общем большое и бестолковое разнообразие береговой службы. Как, например, такое.
Однажды , меня даже направили нести патрульную службу в мурманский аэропорт, на целых десять дней. Тогда, в семидесятых годах, он располагался в местечке Килпъявр. На военном аэродроме. Я, молодой лейтенант, получив пистолет и шестнадцать патронов к нему и, взяв собой двух матросов, отбыл в начале сентября 1973 года в город Мурманск. В комендатуре, получив строгий инструктаж от коменданта города и бланки протоколов досмотра военнослужащих, я направился к месту своей службы. Поселили нас в каком-то бараке с неудобствами, прикрепили к летной столовой воинской части в пяти километрах от аэропорта. То есть, ходить надо было три раза в день по тридцать километров. А, поскольку машины нам не дали, то мы, сходив пару раз туда и обратно, перестали это делать. Стали питаться за свои деньги в местном буфете. Кефиром, чаем, сосисками и бутербродами. У матросов, конечно же, денег не было, поэтому почти всю свою зарплату я истратил на поддержание жизни подчиненных.
В общем, служба пошла ровно , без видимых происшествий. Обычная служба патрульного. Контроль за отданием воинской чести, опрятной формой одежды, бравым и трезвым видом. У военных, конечно. За гражданскими пассажирами следила доблестная милиция, с которыми я располагался в одном помещении. Тогда его называли пикетом милиции. Именно с тех незапамятных времен отношение к органам правопорядка у меня в значительной степени изменилось. От сильного неуважения до стойкой неприязни. Не стесняясь моего присутствия, они обирали нетрезвых пассажиров. Изымались деньги и ценные вещи. Без протоколов и санкций. Часть денег пропивалась, остальные пересылались начальству. Пытались привлечь к этому беспределу меня и моих матросов, но мы дистанцировались от этого. Я с нетерпением ждал конца своей ссылки. Было скучно и противно. Каждый день. Кроме двух раз.
В первом случае мне пришлось разоружать лейтенанта из местной воинской части. Во втором - во главе комендантского взвода ждать на посадочной полосе самолет, который был захвачен террористами. С взведенным пистолетом в дрожащей руке. Но обо всем по порядку.
Сначала - про захват в воздухе. Как раз в те времена стали происходить случаи угона самолетов за пределы нашей необъятной родины. Поэтому пилотам провели в кабину тайную кнопку, с нажатием которой земля принимала специальный радиосигнал и готовилась к встрече в полной готовности. В данном случае в виде начальника патруля, двух матросов и человек пятнадцати солдат с автоматами. А, поскольку, «Альфу» еще не придумали, то нам было поручено разрулить ситуацию. Думаю, что при реальном захвате мы бы покрошили в клочья весь самолет с террористами и пассажирами. Хорошо, что сигнал оказался ложным. Видимо, кнопку поставили в том месте, где она легко задевалась ногой.
Но ситуация с лейтенантом оказалась серьезнее. Здесь была неразделенная любовь. Переживая, юноша добыл пистолет и пошел вместе с ним в ресторан аэропорта заливать горе. По мере опустошения бутылки водки, его решимость застрелиться, трансформировалась в ненависть ко всем окружающим. И он стал подумывать кого-нибудь застрелить вместо себя. Официантка, которую он держал под прицелом, была бледной как лист бумаги. В готовности оказаться без чувств. Я уже был готов стрелять на поражение. И только боязнь попасть в девушку, удерживала меня сделать это. Тогда я принял другое решение. Попытаться разоружить несчастного влюбленного. И сделал я это так.
Ресторан находился на первом этаже, и высота окон позволяла заглянуть в зал с улицы. К одному окну лейтенант сидел спиной. И оно было приоткрыто. Я очень аккуратно влез через него в зал, потихоньку подобрался и обхватил его руками, так, чтобы он не мог размахивать пистолетом. Борьба была недолгой. Матросы помогли мне быстро его разоружить.
За героический наш поступок, командование воинской части, в обмен на молчание, оставшиеся два дня, выделяло машину, которая возила нас на завтрак, обед и ужин. Я только пожалел, что лейтенант так поздно решился на свой поступок, а то все десять дней питались бы мы здоровой и вкусной пищей, по летному пайку.
Такая, вот, была служба подводника в море и на берегу. Но в море, однако, было лучше.
Продолжение следует...
Рисунки: Олег Каравашкин, капраз
«Каждый должен уметь правильно расставлять жизненные приоритеты. Я всю жизнь считал, что главное-это интересы Родины, затем честь и, наконец, - жизнь».
Командующий Балтийским Флотом
адмирал Николай Оттович фон Эссен.
Подготовка командного состава ВМФ СССР осуществлялась системой ВМУЗ. К сожалению, даже в командных училищах уделялось недостаточно внимания командирской подготовке курсантов. Профессиональный отбор с проверкой абитуриентов психологами вообще не проводился. Это всё не могло не сказаться на соответствии командиров всех степеней их должностям. Раньше училища выпускали офицеров, в дипломах которых значилось «вахтенный начальник». На флотах они назначались на должности командиров БЧ-1, 2 или 3. Совершенствуясь по специальности, офицеры с первого дня готовились стать командирами подводных лодок. И это было естественно. Позднее, когда вырос уровень вооружения лодок, командные училища стали выпускать офицеров по специальностям: штурман, ракетчик или минёр, из которых в дальнейшем и выходили командиры лодок.
Правда были эксперименты, когда продвигали на командные должности специалистов по электронике и даже химиков. Это были, главным образом, «инвалиды». т. к., эксперимент был неудачным.Кроме «брака», из этого ничего не вышло, а то, что ломали этим людям судьбы, всем начальникам было безразлично.
Анализ аварий и происшествий показал: если командир из штурманов, на корабле не было навигационных происшествий и аварий. Когда командир - из минеров или ракетчиков, корабль не имел происшествий с оружием и отлично выполнял торпедные и ракетные стрельбы.
Но была еще одна категория командиров. Это командиры атомоходов, которые вышли из командиров - дизелистов. Попробую пояснить. Конец 50-х - начало 60-х годов - время становления нашего атомного подводного флота. Тогда подводный флот насчитывал в своем составе несколько сот дизельных подводных лодок типа «М» проекта 615, типа «С» проекта 613 и типа «Б» 611(641) разных модификаций. На флоте существовал порядок - командиры дизельных лодок типа«М» продвигались на должность командиров средних пл пр.613, а позже становились командирами больших пл проекта 611 или 641. Из них вышли и первые командиры атомоходов. Как показала практика, это было грамотное решение. Так сложилась новая специальность - «Командир подводной лодки». Из 10- 15 лет службы на подводных лодках эти офицеры были в должности командиров лодок от 7 до 10 лет. У них и мышление было совсем другое, чем у офицеров атомных крейсерских подводных лодок, прошедших путь от командира группы до командира лодки за тот же срок. Первые командиры атомных лодок имели большой опыт службы в должности командиров, но недостаточно хорошо разбирались в тонкостях ГЭУ и нового ракетного оружия. Им приходилось учиться этому на берегу и в море. В штабах соединений была предусмотрена должность «Заместитель командира бригады (дивизии) по подготовке командиров». Они обучали командиров самостоятельным действиям в море.
Занимаясь исследованием операций и анализом БС сил ТОФа, я встречался практически со всеми командирами подводных лодок в период с 1972 по1978 г. г. Не могу сказать, что их действия всегда были безошибочными и грамотными. Не все могли принять волевое и обоснованное решение. Их действия чаще всего носили формальный характер. Творчества было крайне мало. Встречались и те, кто грубо нарушал или вообще не выполнял боевые распоряжения. Только покровительство со стороны командования флотом спасло некоторых от предания суду военного трибунала. Во время войны их действия неминуемо привели бы к срыву выполнения поставленной задачи и гибели подводной лодки. Они часто забывали требование КУ-55 ст.147. «Командир корабля отвечает за безопасность кораблевождения и маневрирования корабля. Он должен управлять кораблем смело, энергично и решительно, без боязни ответственности за рискованный маневр, диктуемый обстановкой».
Профессиональные знания, морская выучка и практические навыки, общее развитие и культура, уважительное отношение к подчиненным, способность отстоять свое мнение перед начальством формируют авторитет командира лодки. Главная роль в становлении командира лодки отводится командованию соединений, т. е. его непосредственным начальникам. Если капитан 1 ранга командир атомной ракетной подводной лодки добирается до места службы в кузове грузовика («коломбины»), а не в автобусе или в служебной легковой машине, если на еженедельных подведениях итогов командир соединения позволяет отчитывать командира лодки в присутствии его подчиненных (зама или старпома), если в море старший на борту исполняет роль командира, подчас подменяя его, если флагманские специалисты соединения не помогают утверждению в сознании членов экипажа авторитета командира, как 1-го штурмана, 1-го минера и 1-го ракетчика на лодке, то это всё подрывает авторитет командира подводной лодки и не способствует боеготовности корабля. Всегда в отечественном подводном флоте было здоровое стремление строевых офицеров стать командирами. Однако, в середине 70-х годов в некоторых объединениях сложилась ситуация, когда старшие помощники командира не хотели сдавать на допуск к самостоятельному управлению лодкой, боясь ответственности. Так в 1977 г. во 2-ой флотилии лодок ТОФ из 21 старпома 19 не сдавали на допуск. В этом вина Командования ВМФ, которое многими своими действиями способствовало созданию такого положения на флотах.
Мои слова полностью подтверждаются и воспоминаниями капитана 1 ранга Копьёва А. Ф. «Я был удивлен одним обстоятельством: Рычков, исполняя должность старшего помощника два года, не стремился сдать зачеты на допуск к самостоятельному управлению кораблем и пользовался особым расположением начальника штаба капитана 1 ранга Алкаева Н. Н., выполняя меркантильные поручения последнего.»
К сожалению, командирские качества проявляются и воспитываются у моряков не в простой обстановке, а в аварийных ситуациях. Анализ аварий и катастроф в ВМФ СССР и РФ подтверждает высказывание ГК ВМФ адмирала Флота Советского Союза С. Г. Горшкова, что чаще всего - это дело рук человеческих. Мы сами создаем предпосылки к авариям, не выполняя азы подводной и морской службы, записанные в уставах ВМФ.
Те, кто создает эти предпосылки, не пришельцы из космоса, а вышедшие из нашей среды командиры и начальники разных уровней, порой незаслуженно пригретые высокими покровителями и с их легкой руки продвинутые на высокие должности, которые являлись трамплином в их служебной карьере. Виной всему сложившаяся система, прекрасно описанная английским публицистом Сирилом. Н. Паркинсоном в его книге «Законы Паркинсона». Эти объективные законы развития человеческого общества действуют независимо от общественного строя, будь то социализм или капитализм. Однако, в определенных видах человеческой деятельности можно создавать условия, не допуская «случайных людей» в элиту Вооруженных Сил - военных летчиков и моряков-подводников.
Летчик практически остается один на один с техникой в системе «человек- машина». У подводников та же ситуация. Анализы аварий подтверждают, что кто-то вмешался, нарушил правила отбора л/с и «подсунул брак», а брак дал сбой. Количество катастроф в подводном флоте можно значительно уменьшить, только решив задачу качественной подготовки КОМАНДИРОВ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК.
Во-первых, командиры атомных стратегических подводных лодок по международному статусу выше командиров надводных кораблей, за исключением авианесущего крейсера, единственного в составе ВМФ РФ. Командиры атомоходов с помощью имеющегося на лодке вооружения могут решать стратегические задачи , в то время, как командиры надводных кораблей могут решать только тактические задачи . Командир стратегической подводной лодки может рассматриваться как персона, которая самостоятельно может НАЧАТЬ ВОЙНУ, ВЕСТИ БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ С ПРИМЕНЕНИЕМ ЯДЕРНОГО ОРУЖИЯ И ВЫИГРАТЬ ВОЙНУ, УНИЧТОЖИВ ТО ИЛИ ИНОЕ ГОСУДАРСТВО.
Такой статус командиров атомоходов требует особого отношения к ним со стороны не только их прямых начальников и Командования ВМФ, но и Верховного Командования ВС России.
Во-вторых , над всем экипажем лодки - «один рубочный люк». Он задраивается и отдраивается только командиром лодки, это играет большую психологическую роль.
В-третьих , у подводников офицеры, старшины и матросы питаются одним и тем же пайком с одного камбуза. Казалось бы, что это мелочь. Но нет, это имеет большое моральное значение. Экипаж лодки - это одна большая семья, когда от каждого зависит жизнь всех его членов. Создать по-настоящему профессиональный, дружный и сплоченный коллектив может не каждый командир.
В - четвертых , когда лодки имели только тактические номера, моряки своему экипажу давали имя командира. Этого никогда не было у надводников, которые на вопрос, где они служат, называли имя, присвоенное кораблю. Например, на Ворошилове (имея ввиду БПК «Маршал Ворошилов»).
В - пятых , экипаж подводного крейсера насчитывает не более 150 человек, в т. ч. около 30 офицеров. Командир знает всё о своих подчиненных, Это на надводных крейсерах с экипажем 500-700 человек командир знает ограниченный круг лиц. Поэтому нигде кроме, как на подводной лодке, нет такой близости командира к своим подчиненным. Здесь каждый матрос и старшина чувствуют «плечо друг друга», в т. ч. и командира, который всегда рядом. Они смотрят на него как на человека, от которого зависит не только их будущее, их жизнь, но и который при выполнении боевых задач может послать их на смерть. Такого ни на одном надводном корабле быть не может.
Ни командование дивизии, ни командование флотилии, а КОМАНДИР ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ-ЦЕНТРАЛЬНОЕ ЗВЕНО, на котором должен держаться ПОДВОДНЫЙ ФЛОТ.
Для восстановления престижа службы на подводных лодках и повышения роли командира в системе ВМФ и ВС РФ я бы предложил:
1. Представляя офицера к назначению на должность командира подводной лодки, рассматривать несколько кандидатов, учитывая и указывая при этом:
1). Срок службы на подводных лодках.
2). Плавательный ценз и знание театра.
3). «Везение по службе».
4). Его реакцию на изменение обстановки при движении лодки на максимальной для нее скорости (в узлах). Например «Реакция на 10 узлов».
5). Поведение и действия в аварийных ситуациях (если такие были).
6). Продвижение по службе и сроки получения воинского звания.
7). Достигнутые успехи на предыдущих должностях.
8). Оценки за сдачи курсовых задач (при окончательном назначении).
9). Ошибки и недостатки, выявленные в период временного назначения.
10). Преимущества данного кандидата перед другими.
11). Отзывы о нём командиров других лодок соединения.
2. В дополнение к действующей системе ввести новый порядок «временного назначения на должность командира лодки с испытательным сроком до сдачи всех курсовых задач».
Право окончательного назначения на должность командиров многоцелевых атомных и дизельных лодок предоставить ГК ВМФ, а стратегических кораблей - М. О. РФ. Вместе с приказом о назначении командиром лодки, М. О. РФ награждает его знаком «Командир подводной лодки» и выделяет ему персональный легковой автомобиль («Волга» или «ВАЗ»).
3. Изменить организацию приёмо - передачи лодок экипажами.
После приёмо -передачи пл от одного экипажа другому, командир принимающего экипажа лично докладывает (по телефону и письменно) Командующему Флотом, а командиры тк и рпкСН - ГК ВМФ РФ, о чем немедленно издается приказ Комфлота или ГК ВМФ.
4. Установить денежную доплату «Командирские», после окончательного назначения на должность командира лодки.
5. В 1996 г. ГК ВМФ адмирал Громов Ф., будучи надводником, изменил ранее действующий приказ о нагрудном знаке командира подводной лодки, включив в него и командира надводного корабля. Это заслуживает одобрения. В части ношения этого знака после перехода на службу, не связанную с командованием кораблем, он допустил грубую ошибку, лишив командиров права ношения этого знака пожизненно. Приложение № 1 «ПОЛОЖЕНИЕ о нагрудном знаке «командира корабля» действующего приказа М. О. РФ от 21 марта 1996 г. (об учреждении нагрудных знаков «Командир корабля» в части касающейся «Командира подводной лодки»).
П
редлагаю изменить приложение №1:
1). Нагрудный знак «Командир надводного корабля» вручается командирам надводных кораблей на основании приказов командующих флотами, Каспийской флотилией и командира Новороссийского военно-морского района.
2). Нагрудный знак «Командир подводной лодки» вручается командирам подводных лодок при вступлении в постоянное командование подводной лодкой.
3). Основанием для награждения нагрудным знаком является приказ М. О. РФ только для стратегических подводных лодок. Для остальных лодок - приказы ГК ВМФ, Командующих флотами, Каспийской флотилии и командира Новороссийского военно-морского района.
4). Вместо фразы «Право ношения этого нагрудного знака сохраняется за командирами надводных кораблей и командирами подводных лодок и при последующем их назначении на должности начальников штабов, заместителей командиров и командиров соединений и объединений кораблей. При перемещении по службе на должности, не связанные с командованием кораблями, знак остается у офицера, адмирала без права ношения на военной форме одежды».
Читать в новой редакции: «Право ношения этого нагрудного знака сохраняется за командирами надводных кораблей и командирами подводных лодок пожизненно»
.
6. С 1906 года все офицеры российского флота, изъявившие желание служить на подводных лодках, должны были пройти специальную подготовку в течение 10 месяцев и закончить классы на базе учебного отряда подводного плавания в г. Либава. Сдавшие выпускные экзамены получали звание «ОФИЦЕР ПОДВОДНОГО ПЛАВАНИЯ» .
Предлагаю:
1) Внести следующие изменения. «Офицеру, закончившему Высшее Военно-морское учебное заведение и сдавшему на самостоятельное управление подразделением на пл согласно занимаемой должности, после сдачи всех курсовых задач присваивать воинское звание
«ОФИЦЕР ПОДВОДНОГО ПЛАВАНИЯ».
Например, в дальнейшем его воинское звание будет значиться «лейтенант (капитан - лейтенант, адмирал) подводного плавания». Такой прецедент в ВС РФ существует. Офицеры - врачи носят дополнение к званию - «медицинской службы», юристы - «административной службы», интенданты-«интендантской»службы. Офицерам, находящимся на действительной военной службе, в запасе или в отставке, и соответствующим вышеизложенным требованиям, внести необходимые дополнения в записи по воинским званиям во все документы. Ответственность за реализацию данного решения возложить на кадровые органы ВМФ РФ и военные комиссариаты РФ.
7. Разработать и внедрить комплексную программу подготовки командного состава подводных лодок.
Включить в неё следующие вопросы:
1). В системе ВМУЗов: - Возвратить ВУЗам ВМФ название ВВМУ;
- Разделить (организационно) подготовку курсантов:
а. на подготовку специалистов надводных кораблей; б. на подготовку специалистов по подводным лодкам;
- В программы обучения курсантов и слушателей
ввести курс «Командирская подготовка»;
- Считать основной задачей учебных заведений ВМФ
воспитание профессионально подготовленного Командира.
2). В ВМФ.
- Ввести в штат должности военных психологов, подчинив их только главному военному специалисту - психологу Флота и предоставив им решающее право при отборе и аттестации курсантов, матросов, старшин и офицеров. (Нельзя их подчинять командованию частями, соединениями и объединениями, иначе они станут орудием мщения и коррупции в руках нечистоплотных военных чиновников).
- Широко использовать имеющийся опыт психологического тестирования кандидатов всех уровней.
3). Командованию ВМФ, совместно с Ветеранскими организациями моряков-подводников (всех действующих организаций в РФ и странах СНГ), как коллективному органу, имеющему значительные знания и опыт, в течение определенного срока (например-6 месяцев) подготовить и провести научно-практическую конференцию по вопросу «Командир пл и его место в системе ВМФ РФ»
.
Итогом данного совещания должно быть принятие документа, определяющего место и особые права командира подводной лодки. Для успешной его реализации должна быть предложена реальная комплексная программа, касающаяся всех организаций и учреждений ВМФ РФ, от которых зависит формирование командира как личности.
Сегодня нет моряков - подводников России, которых бы не интересовало будущее подводного флота. Мне хотелось бы услышать мнение по этим заметкам.
21 января 1954 года на воду была спущена первая в мире атомная подводная лодка «Наутилус». Идея боевого применения подводного судна, высказанная впервые ещё Леонардо да Винчи , была популяризирована в 1870 году в романе Жюля Верна «20 тысяч лье под водой».
Валерий отдал военно-морскому флоту 19 лет. В его памяти остался военный гарнизон Гаджиево Мурманской области, тысячи часов вахт на атомной подводной лодке на должности вычислителя-техника и 11 автономных плаваний в водах Баренцева моря и Северного Ледовитого океана. В 2001 году по выслуге лет Валерия уволили в запас.
«Заворожило»
«Первый раз я оказался на подводной лодке в 82-м году, когда наша 93 школа боцманов-прапорщиков Североморска проходила стажировку. Я попал на лодку «стратегического назначения второго поколения, потом она стала моей — я прослужил на ней 12 лет. Мы спустились под воду на 3 дня. Сначала мне показалось, что я нахожусь в огромной длиной трубе. Слева и справа множество кнопок, клапанов, ручек, механизмов. Заворожило — ничего подобного я не видел», — вспоминает Валерий.
Воздух на подводной лодке не отличается от воздуха на земле — в отсеках углекислый газ перерабатывает в кислород специальная установка под названием «Катюша».
— Не скажу, что на лодке тяжело как-то дышится — нет. Так же, как обычно. Скорее, давит замкнутое пространство, но это в первое плавание. Потом привыкаешь. Нас на лодке 142 человека… — говорит подводник.
— Ни больше, ни меньше?
— Нет. Но если только кто-то погибнет! — поясняет Валерий и продолжает:
— Моряки, мичманы, лейтенанты, офицеры… С каждой автономкой вы становитесь всё ближе друг другу. В первую очередь, со своим малым кругом — теми, кто находится с тобой в каюте, с кем встречаешься в столовой, на вахтах. Мне вообще с экипажем повезло!
В море своя иерархия. Фото из личного архива
На лодке, как и везде, есть своя иерархия. У матроса свои обязанности, у лейтенанта — свои. Кто-то следит за пультами, кто-то моет палубу, кто-то готовит. На лодке есть единственный кок — он готовит для всех завтрак, обед, ужин. Вестовые (уборщики на судне) моют посуду посменно.
«На судне две столовых. Матросы и мичманы едят в одной, офицеры в другой. Те, кто повыше по рангу, находятся на лодке в более комфортных условиях. Офицеры спят в двухместных каютах, у мичманов уже, помимо двухместных, есть четырёхместные. А матросам повезло ещё меньше — двухместных кают у них вообще нет, зато есть 6-местные», — говорит Валерий.
Выпить морскую воду
Каждый, кто становится моряком, обязан в своё первое погружение попробовать морскую воду.
— На центральном посту её приносят тебе в плафоне, и ты должен выпить всё до дна. Рассказывали, что некоторых тошнило — меня нет. Вода солёная — да, но не противная. Некоторые говорят, что она даже полезная. Потом тебе вручают свидетельство. Ну а на некоторых судах к традиции «воды в плафоне» добавляют «поцелуй кувалды» : её подвешивают к потолку, и при качке матрос должен изловчиться и её поцеловать. Странно немного, мы такого не делали. Но если бы было принято, конечно, избежать бы не удалось.
Во время войны, по словам Валерия, принято было встречать моряков на пирсе жареным поросёнком. Сам Валерий служил в мирное время, про военное ему рассказывал отец — тоже подводник. В годы ВОВ он служил на дизельной подводной лодке.
— За каждый потопленный корабль морякам вручали поросёнка. Или за какие-то особые заслуги в мирное время — тоже. Но сейчас это редкость. На моём веку такое было несколько раз. Но мы отдавали поросёнка матросам, а сами шли праздновать к жёнам. Они с детьми встречали нас на берегу — к Дому офицеров приезжал автобус, забирал их, отвозил к пирсу. Ну, на берегу, конечно, цветы, жаркие поцелуи — три месяца не видишь жену, представьте! Потом принято было накрывать стол у кого-то дома, жёны готовили, а мы праздновали. Это были такое дополнительное «23 февраля» в году!
— А женщины все дожидаются мужей, хранят верность?
Валерий улыбается:
— Всякое бывает. У нас был случай, когда ревнивый подводник прострелил ногу любовнику жены. Но это он так думал — потом оказалось, что это был её друг. Он приехал в гости к ней со своей женой. Да, в гарнизонах такую вещь, как измена, невозможно утаить. Все друг друга знают. Так что надо быть очень изобретательной женщиной.
Не все женщины дожидаются своих мужей с автономок. Фото: АиФ-Петербург/ Ольга Петрова
— Что чувствовали, когда подплывали к пирсу?
— Радость. Лёгкость. Ведь это всегда риск — не знаешь, вернёшься или нет… Помню, когда ещё курил — особое удовольствие приносило выйти на трап и закурить сигарету… Солоноватый запах моря, йода… И воздух свежий, чистый… затягиваешься — и аж голова кружится.
А в перископе — белые медведи
— 90 дней под водой — не одна же вахта. Как подводники отдыхают?
— Нарды, домино, карты. Библиотека есть на подводной лодке. Подводники любят читать детективы. Сейчас не знаю, что читают. Плёночный кинопроектор был — фильмы смотрели, потом появился видеомагнитофон. Кто что на лодку принесёт посмотреть — то и смотрим. Когда кассеты заканчивались, бывало, смотрели во второй раз. Смотрели и документалистику, опять же о лодках.
Стереотип, что матросы — народ пьющий, Валерий опровергает: «Нам иногда выдавали за ужином по 50 грамм красного вина. Но ни о каких «попойках» речи быть не может. Если у тебя день рождения, тебя вызывают на пост и там поздравляют тортом. Помню, на моё 23-летие на первой боевой службе меня вызвал капитан на пост, поздравил и дал посмотреть в перископ… на глубине 19 метров. Такой роскошью раньше никого не поздравляли! Это была просто чудесная картина — могущественная Арктика, белая-белая льдина… на ней медведи, кстати, они в жизни какие-то серые, а не белые. Наверно, по сравнению со снегом — он весь переливался, сверкал, как бриллиант. А на горизонте солнце вставало — красота непередаваемая».
Валерий говорит, что на видеокамерах в лодке подводники наблюдают китов-косаток и разных рыб подо льдом. Так что они и ихтиологи по совместительству, о рыбах и их поведении знают очень многое.
Страхи подводников
— С какими трудностями сталкивается подводник в плавании? Правда, что тот, кто познал море, уже ничего не боится?
— Расторгуев пел: «Говорят, для ребят, для тех, с морем кто судьбу связал, не страшен и девятый вал, но, видно, в море не бывал, кто так сказал». Мы — не роботы, люди. У нас также есть страхи. Подводник боится? Ну, мы не думаем о том, какую опасность везём на своих плечах… — улыбается Валерий.
Одна подлодка с 16 баллистическими ракетами на борту может уничтожить целую страну. На каждой из 16 ракет 10 боеголовок. Один такой заряд превосходит по своей мощи бомбу, сброшенную на Хиросиму и Нагасаки.
«Боимся пожара. На лодке много горючих материалов, то и дело думаешь, как бы что не загорелось, — говорит Валерий. — Если вовремя не потушить пожар, то лодка потеряет свою горизонтальную плавучесть и попросту утонет. А пожар в замкнутом пространстве легко определить по запаху. Когда что-то горит, пахнет жжёным полиэтиленом вперемешку с пропиленом».
Описывая специфический запах пожара, Валерий вспоминает своё первое глубоководное погружение — именно в этот день он его и почувствовал:
— На моём боевом посту на глубине 220 метров сорвался сальник с первого ГОНа (главного осушительного насоса). Я перекрыл клапаны — впервые не в теории, а на практике. Конечно, это было волнительно. Надо быть готовым ко всему. Солёная вода со временем разъедает даже самые крепкие конструкции…
Валерий рассказывает, что при пожаре в отсеки пробивается пыль тугим напором — там настолько сильное давление, что если моряк сунет туда руку — перерубит на части.
— А кровь из ушей у моряков — такое бывает или байки кинематографистов?
— Такое может быть во время войны, когда мина разрывается в море. Чем ближе взрыв, тем сильнее бьёт по перепонкам. Сейчас, в мирное время, такое может быть разве что у акустиков от давления, но это редкость. У некоторых подводников кровь из носа идёт иногда, но это мелочи, — отмахивается Валерий.
Где мы — нам знать не положено
— Сегодня подводники мин не боятся?
— Баренцево море чистое, дальше — Арктика, там глубины 1,5-3 тысячи метров — какие там мины?! Вот айсбергов боимся — да. Одна лодка чуть не утонула из-за этого — он был рядышком с нами, мы в то время как раз возвращались домой. Лодка наткнулся на айсберг, он повредил рубку, не могли открыть рубочный люк… Причина — невнимательность капитана, человеческий фактор, как и в любой работе. Но подводники — молодцы, лодка не затонула. Они пришли на базу…
— Как вы узнаёте об этом, будучи в море?
— По космическим аппаратам связь. А как именно — военная тайна, — улыбается подводник. — Мы, мичманы, не знаем, где мы находимся, когда в море. Об этом знает командир и старпом. Только верхушка. Не положено нам знать. Мало ли, какой матрос письмо кому-то напишет, расскажет, где была лодка… а это прочтут американцы.
— Какие лодки лучше — наши или американские?
— Сложно сказать. У американских хорошая шумоизоляция — их под водой не слышно, наши лодки более шумные. Но зато мы раньше не могли с пирса ракеты пускать, только с моря. И это служило нам плюсом. Так ракету практически невозможно сбить. Выходит, из-под носа она в море летит. А с пирса — полчаса. У нас по 2-3 комплекта аппаратуры, у американцев — всё по одному…
— Откуда это известно российским подводникам, если это секретные данные?
— Ну, фильмы нам показывают документальные — я же говорил: интернет теперь есть — вся информация, как на ладошке. И повторюсь — когда лодка уничтожается, вся информация рассекречивается. Кстати, по поводу связи — мобильными телефонами пользоваться на судне запрещено. Да и смысла в этом нет — всё равно сигнал телефон не ловит на такой глубине.
Подводники — особая каста
Атомные подводные лодки служат от 33 до 35 лет. В 1995 году лодка Валерия была уничтожена. На смену ей пришла новая — модернизированная.
Фото: Атомная подводная лодка, на которой служил Валерий. Фото из архива одного из экипажей в г. Гаджиево
«Когда лодка выходит из состава флота, ей устраивают проводы — собирают экипаж на пирсе, поднимают Андреевский флаг, на память делаются общие фотографии на палубе. Ну и всё. Затем её передают гражданским лицам на завод, там корабль разбирают. После того как корабль уничтожают полностью — разрезают, информация о лодке рассекречивается», — поясняет Валерий.
«Подводники — патриоты до мозга костей». Фото: Пресс-служба мэрии Архангельска
— Есть вещи, по которым вы скучаете на пенсии?
— Если сейчас подумать, по чему я скучаю, то я скорей скажу — по людям, чем по морю или какому-то рабочему процессу. По мичманам, с которыми служил, которых знал — многих с других лодок. Мы встречались, когда приходили на базу — на берегу, — вспоминает Валерий. — Подводники — это особые люди, служат целыми династиями — у моряка обязательно будет сын моряк. Это поразительная энергия, любовь к родине, гордость за наш флот, в которой ты воспитываешься. Мой отец тоже ходил в море. Жизнь в море тебя закаливает, а жизнь в гарнизоне — сплачивает. Люди на подводных лодках — это особая каста среди военных. Это такие патриоты до мозга костей, понимаете…
"Корабль – это особое существо: и живое, и ласковое, и суровое, и благодарное.
Корабль – и дом твой и крепость, и университет и оружие, и отец и защита,
и приют сотен товарищей твоих и соратников.
Ни одно флотское сердце никогда не сможет забыть родной корабль."
Леонид Соболев.
Николай Демидов
ВОСПОМИНАНИЯ О СЛУЖБЕ В ВМФ СССР
Моя служба, как это обычно бывает, началась с кошмара. Призвали меня в конце июня 1965 года, а не, как обычно в то время, после первого сентября. Это означало только одно - лишние полгода службы мне были обеспечены. Я в то время заканчивал учёбу в Московском пушно-меховом техникуме и шли выпускные экзамены, а отсрочка от призыва не полагалась. Слава богу, руководство техникума организовало досрочную сдачу экзаменов, и я получил диплом. Но эти обстоятельства привели к тому, что я, ни дня не поработал по полученной специальности.
В военкомате на медкомиссии врачи единогласно определили, что я годен к работе с радиоактивными веществами и службе на подводной лодке. Нас целый эшелон по 10 человек в купе общего вагона отправили в г. Северодвинск. Там мы провели трое суток в, так называемом «бухенвальде» (условия сопоставимые: в два этажа дощатые нары без каких бы то ни было принадлежностей и отсутствия кормёжки), где по особым признакам произвели отбор кандидатов в учебный отряд подводников в г. Северодвинске.
Так началась моя служба в ВМФ. Формирование личного состава отряда происходило дней пять. В июне в Северодвинске достаточно тепло, но дожди шли раз десять в сутки, и чтобы мы не маялись дурью от безделья, отцы-командиры заставляли нас мётлами и лопатами разгонять лужи на огромном заасфальтированном плацу. Не успеешь разогнать, как дождь пошёл снова и все повторяется многократно. В нашей роте в учебном отряде были в основном москвичи, а это надо отметить народ особенный – не успеешь днём поставить в тумбочку одеколон, а утром от него только пустой пузырёк в гальюне, ну, а в общем, они народ вполне нормальный.
В учебном отряде готовили из нас электромехаников-подводников – специалистов по обслуживанию крылатых ракет П-5; ракеты П-35, которыми был оснащён "Грозный", являлись их прообразом, равно как и системы управления: на ПЛ – «Аргумент», на "Грозном" «Бином».
Специалистов этого профиля в 1965 году было подготовлено в 2 раза больше, чем обычно, и это обстоятельство изменило мою дальнейшую судьбу. После окончания учебки в конце ноября нас отправили дальше на север в Североморск для распределения по подводным лодкам. Но электромехаников столько не потребовалось, и нас человек восемь оставили в пересыльном пункте, где мы днями мыли посуду, так как обед там продолжался целый день – столько проходило через этот пункт народу. Потом дней десять кантовались на эскадренном миноносце «Жгучий», дожидаясь возвращения из похода РКР "Грозный".
Вот такая предыстория моей службы на "Грозном". Как оказалось, на "Грозном" нас не сильно ждали. Направили нас дублёрами радиомехаников ГУРО, а постоянных спальных мест несколько месяцев не было вообще: спать приходилось и в столовой на сложенных столах и даже в вентиляционных камерах на брезенте (отцов-командиров это не сильно напрягало).
По приходу в Североморск РКР «Адмирал Головко» большую часть салаг из московского призыва перевели на него, на Грозном нас осталось только трое: я, Виктор Копылов и Евгений Филиппов.
Спустя несколько месяцев после беседы с инженером БЧ-2 Мартыненко мне было предложено перейти арсенальщиком БЧ-2 и я согласился. В этой должности я прослужил на "Грозном" до самой демобилизации 19 декабря 1968 года.
Надо отметить, что отношение старослужащих к молодым матросам на "Грозном" было по большей части деловым, дедовщины в современном понятии этого слова и в помине не было. Конечно, на работах морская иерархия соблюдалась неукоснительно: салаги работали, «веселые ребята», т.е. третьегодки контролировали, а годки готовились к дембелю, и никакого рукоприкладства мною не было замечено на протяжении всей службы.
В августе 1966 года "Грозный" ушёл в длительный поход в средиземное море и перешёл в состав КЧФ. Ушёл на повышение и мой непосредственный командир инженер БЧ-2 старший инженер-лейтенант Мартыненко, и я некоторое время подчинялся непосредственно командиру БЧ-2 капитану 3 ранга Рябинскому. Надо отметить, что служба зав. складом боепитания, как официально называлась моя должность, достаточно рутинна и однообразна: обеспечение материально-техническими ресурсами БЧ-2 и содержание в надлежащем состоянии корабельного арсенала, и интересными эпизодами не изобилует.
По сигналу «боевая тревога» я должен был находиться в боевой рубке вместе с отцами-командирами, и в мои обязанности входило введение в систему управления ракетным оружием «Бином» текущих координат корабля, его курс и скорость. На этом мои обязанности заканчивались. Поэтому при боевых стрельбах перед самым пуском ракет, я один из немногих имел возможность незаметно выйти из боевой рубки и наблюдать это незабываемое зрелище: рёв турбореактивного маршевого двигателя ракеты, тонущий в рёве и свисте стартового двигателя, столб дыма и огня, запах пороха и исходящий от всего этого жар.
При одном из пусков ракет на боевых стрельбах в Белом море я был свидетелем потери ракеты П-35. Боевые стрельбы осуществлялись летом, стояла солнечная погода, Белое море, оправдывая свое название, было белым и всё вокруг было белым. И вот в этой сказочной обстановке уже после запуска маршевых двигателей командиром БЧ-2 даётся команда приготовиться к пуску ракет. Я незаметно выхожу из боевой рубки наружу, наблюдаю все, что описано мною выше, а дальше стартовый двигатель, как его называют штаны, не отстреливается от ракеты, сама ракета заваливается на правый борт, становится вертикально и начинает двигаться в сторону крейсера, но правда немного и падает в воду. Я также незаметно возвращаюсь в боевую рубку. По громкой связи с ГУРО идут переговоры на повышенных тонах: они не могут найти К-0, т.е. установить связь с ракетой. Я докладываю командиру БЧ-2 Рябинскому, что ракета упала в море, ожидая от него нахлобучку за самовольное оставление поста, но ничего такого не последовало. К счастью вторая ракета попала в цель и всё как будто обошлось. Поговаривали, что это происшествие результат головотяпства стартовиков: перед пуском ракеты не сняли чеку с фиксирующего устройства и пиропатрон не смог отстрелить стартовик. Как бы там ни было, но боевая задача была выполнена, цель поражена, и оргвыводы не последовали.
Один забавный случай из жизни крейсера. Одной из стоянок кораблей «средиземноморской эскадры» была у острова Китира, а там до Италии рукой подать. Италия, как известно, славится своими боевыми пловцами, а тут ещё напряжёнка на ближнем востоке. Поэтому командованием флота было принято решение об организации противодиверсионной службы: в ночное время на специальных кронштейнах по бортам крейсера крепились мощные светильники, которые освещали воду вокруг корабля, а по бортам несли вахту вооруженные автоматчики. У вахтенного офицера имелся определенный запас гранат. И вот ночью один из автоматчиков доложил вахтенному офицеру, что заметил, как что-то поплыло под киль. Тот, не долго думая, бросил в море с двух бортов гранаты и потребовал у меня ещё гранат. А взрыв гранаты в воде, это как удар кувалды по борту. Буквально через несколько секунд прилетает командир корабля Ушаков и кроет последними словами вахтенного офицера: вы что б….. делаете, адмирала разбудите. Оказывается командующий средиземноморской эскадрой остался ночевать на "Грозном".
Но, слава богу, командующий не появился, на то он и командующий, никто за бортом не всплыл и всё обошлось. Правда, кто об этом знал, ещё долго смеялись над словами «адмирала разбудите».
Ещё меня одно обстоятельство поразило. Проход через Босфор всегда осуществлялся по боевой тревоге и немногие могли полюбоваться теми красотами. Но мало и кто знает, что все выходы на верхнюю палубу перекрывались людьми, вооруженными пистолетом и гранатами, а с гранатой не кричат «стой, стрелять буду», она применятся только по прямому назначению. Конечно, единичные случаи побега за кордон в ВМФ случались, правда, не на "Грозном", но недоверие к проверенному личному составу ВМФ со стороны КГБ имело место и в мирное время, как и готовность применить оружие.
Во время службы на флоте все ждали, когда же она закончится, а сейчас вспоминаешь о том времени с теплотой и некоторой грустью.
О СЪЕМКАХ ФИЛЬМА "НЕЙТРАЛЬНЫЕ ВОДЫ"
Во время службы на РКР «Грозный» мне посчастливилось быть свидетелем съемок художественного фильма о военно-морском флоте нашей бывшей большой страны. Речь идёт о фильме «Нейтральные воды». Съёмка этого фильма на корабле проводились достаточно эпизодически, в течение почти всего 1968 года. Я говорю, посчастливилось быть свидетелем, а не участником съёмок фильма потому, что участниками были актеры киностудии им. Горького и три ведущих офицера корабля: командир корабля, старпом и командир БЧ-2 (правда, в фильме их «понизили» в должностях). Весь остальной личный состав корабля был занят в массовке, а большая часть фильма вообще снималась в студии. Правда, один кадр режиссёр пытался снять с моим участием: меня усадили где-то в боевой рубке, всунули в руки кусок белого гетинакса, как будто это планшет, карандаш и велели что-то писать. Задумка режиссера изначально была такой бестолковой, что естественно в фильм этот кадр не вошёл.
Поначалу съёмки фильма доставляли команде некоторое удовольствие, но позднее они начали нас доставать: как только подходят выходные, боевая тревога и выход в море, а это означает, что воскресный отдых и увольнения для всей команды накрываются «медным тазом» и так повторялось неоднократно. В один из таких « воскресных» выходов в море случилось такое, что могло окончиться трагически и для команды, да и для самого «Грозного». По долгу своей службы по тревоге я должен был находиться в боевой рубке и потому стал свидетелем происходящего. Накануне в Черном море прошел шторм, и когда мы утром по тревоге выходили из севастопольской бухты, погода была пасмурной, и море, по цвету соответствуя своему названию, было чёрным.
В общем, примерно через час ходу сигнальщик заметил мину, которую, по всей видимости, сорвало с якоря штормом, такую чёрную и рогатую, как в фильмах времен Великой Отечественной войны. Она находилась на плаву в нескольких кабельтовых прямо по курсу корабля. Совершать какие бы то ни было маневры было уже поздно, и командир корабля принял, наверное, самое правильное решение уменьшить ход корабля до самого малого, не изменяя курса. Все кто находился в боевой рубке и на ходовом мостике замерли. Прошли какие-то секунды, но взрыва не последовало, мину, по всей видимости, отбросило в сторону волной от форштевня корабля, и она проплыла по правому борту в каких-то считанных сантиметрах от корпуса корабля.
Корабль застопорил ход в нескольких кабельтовых от мины и лёг в дрейф. Командир корабля приказал мне принести из арсенала автомат Калашникова и пару магазинов патронов к нему. Сначала хотели уничтожить мину из автомата, но потом отказались от этой идеи и решили расстрелять её из орудия. Орудие зарядили и произвели несколько выстрелов на ручном управлении, но корабль без хода сильно раскачивало на волне, да и опыта в такой стрельбе у комендоров не было. В общем, все взрывы снарядов были далеко от цели. Тогда спустили катер на воду и минеры уже сделали то, что не смогли сделать комендоры. Взрыв оказался не таким сильным, как все ожидали, не исключено, что боевой заряд у мины не сдетонировал и мина просто утонула.
Этот взрыв «киношники», по-моему, где-то использовали в фильме. Ну а Грозный продолжил выполнение поставленных перед ним задач.
Вообще съёмочная группа сопровождала нас повсюду и в Средиземном море, где корабль часто нёс службу и даже при заходе в иностранные порты.
В фильме есть кадры, когда команда принимает гостей из гражданского населения Котора (Югославия) и были организованы танцы на юте корабля. Там замысловатые «па» исполняет командир корабля Ушаков (по фильму он в роли старпома). На самом деле всё было не совсем так. Когда заиграла музыка и начались танцы, все сильно оробели, и никто на танец дам не приглашал, и так продолжается несколько минут. Ликвидировать этот конфуз и взялся наш командир, мы все от него такого не ожидали, но он это мастерски сделал и дальше всё пошло как надо.
Очень хорошо запомнилась съёмка одного кадра фильма, когда личный состав третьего кубрика во время отдыха поёт песни под гитару. Этот кадр снимался весь вечер. В кубрик затащили осветительную аппаратуру, съёмочное оборудование, но режиссёру не понравился свет - слишком резкий из-за ограниченного пространства. Тогда он притащил несколько пачек самых дешёвых папирос «Прибой», раздал их всем присутствующим. Мы их должны были раскурить, взять папиросу в рот мундштуком наружу и выдувать дым, таким образом, смягчая свет. Дым от «прибоя» оказался таким ядовитым, и его было столько много, что даже у курильщиков защипали глаза, а свет у режиссёра всё был не тот. В общем, кадр на пару - тройку минут снимали до самого отбоя, а кубрик потом очень долго не хотел проветриваться от табачного дыма.
Вообще на этом примере мы убедились, что съёмка фильма в то время была совсем не простым занятием: сначала проигрывание кадра (тренировки) пока режиссер не поймет, что все получается как надо. На это может уйти и считанные минуты, а могут и часы, а потом съёмка на плёнку и в один дубль, а может и в два и три и более.
Съемки фильма закончились уже поздно осенью. Помню, в Севастополе было очень холодно, когда команда вечером собралась на юте, и режиссёр фильма Беренштейн решил вынести нам на суд свое творение, ещё не до конца смонтированное. Он говорил, что делает это впервые в жизни. Мы смотрели кадры из будущего фильма небольшими кусками с перерывами, как это делалось на заре советской власти в сельских клубах. Вообще-то сюжет фильма достаточно примитивен и некоторые кадры часто вызывали смех у команды. Например, по тревоге в Средиземном море демонстрируется подготовка к стрельбе ракетами, осуществлялось движение ракетных установок с ракетами на направляющих и т.д. Так вот в Средиземном море в то время это никогда не делалось – строго соблюдался режим секретности. Или сюжет с кейсом у «секретчика», да за такую самодеятельность с совершенно секретными документами не одна голова бы полетела. Да и много других кадров вызывают улыбки и неоднозначную реакцию.
В общем, от просмотра все сильно устали, прилично замерзли, но в целом остались довольны фильмом. Многие, конечно, ожидали увидеть себя в кадре, но видно не судьба.
Николай Демидов
1965-1968гг., радиомеханик, заведующий складом боепитания